В общем, я своей работой довольна. Она не сложная, и должность у меня приятная, не подразумевающая особой ответственности и каких-либо эксцессов – так, мелькнуть в толпе, повернуть головой, встряхнуть гривой тяжёлых волос, улыбнуться куда-то в пространство. И сделать это так, чтобы ОН заметил, и только ОН принял улыбку на свой счёт – это может каждая женщина, было бы настроение. Поэтому, став Прекрасной Незнакомкой, я облегчённо вздохнула. Согласитесь, это не сотворчество с поэтами в непрерывном напряжении, когда от тебя-то и не зависит ничего. Появилась, намекнула на образ, и деятель искусства вроде бы усёк направление. А сочинить ничего не получается. Порой приходилось дописывать, дорисовывать, додумывать.… Ведь, в конечном счёте, с меня спросится – почему я не вдохновила как следует? А легко ли зависнуть у романтически настроенного писателя про берёзы, часа через два «гнать волну» на художника – мариниста, помочь генералу в отставке пополнить мемуары парой строк о никогда не существовавшей, но неожиданно «вспомнившейся» трогательной медсестре, чтобы закончить день, еле отвязавшись от поэта «про это»? То-то. Теперь же я периодически выхожу на задание, а в свободное от работы время варю буйабес в своей маленькой парижской квартирке.
И именно потому, что слишком уж я дорожу своим спокойствием, звонок, заставивший мой антикварный телефонный аппарат пронзительно взвизгнуть и подпрыгнуть на месте, не был воспринят мной на «ура». Подруга попросила подменить её. Она работает в отделе снов. Причём, снов авторских, возвышенных, после которых люди просыпаются с ясностью в голове и улыбаются, вспоминая кружение в вальсе с такой давно знакомой, приветствующей его из сна в сон девушкой (у нас такие называется кураторами). И тут же забывает о ней, усаживаясь завтракать перед брызжущим новостями телевизором.
У моей подруги был новенький. Он переехал в наш подведомственный округ недавно, подруга, проходившая по картотеке как Сновиденье № 14, даже не успела толком собрать на него материал. Сырой, не проработанный молодой мужчина, да ещё и сразу к нему в сон.… Знаете ли, я не люблю такую рискованную работу. Как-то я, будучи ещё студенткой, на практике получила задание: присниться и запомниться – чем на дольше, тем лучше. А моему объекту, ботанику, вместо значащихся в карточке цветочков приснилась бандитская жизнь крупного города. Мне пришлось угнать для спасения подшефного зелёный автомобиль, полночи скрываться в каких-то закоулках среди цыганской компании от полиции... Тем боле, что угнанное мною аквамариновое авто принадлежал знакомому банкиру ботаника. Я запомнилась. После того, как сон оказался вещим, вежливые экзаменаторы порекомендовали мне поискать себя в других направлениях.
Но дружба – это дружба. От неё, как от Любви, никуда не деться. И дело было благородным. Объект 14/12 плохо спал. Он засыпал легко, но не на долго, и его нужно было увлечь, дав бедняге выспаться. «К нему скоро во сне придёт весь Научный Совет во главе с профессором Глюкэйнштейном», - понизив голос, объяснила подруга, - «тем самым, который пришёл когда-то к Менделееву». «А что предстоит открыть нашему с тобой подопечному?» «А вот это уже секрет. За его спокойный, долгий сон дают два килограмма звёздной пыли». Ага, звёздной пыли, значит. Ну что ж, почему бы ни помочь науке…
Он спал, завернувшись в одеяло. Видно, только уснул – нет, даже отрубился от перенапряжения. Я присела беззвучно на краешек кровати и стала вглядываться в его черты. Не помню, сколько я так просидела, но от него веяло такой неподдельной теплотой, искренней такой, что хотелось переквалифицироваться в его личное сновидение, причём не только про вальсы. Он пробормотал что-то и, поворочавшись, чуть было не открыл глаза.
- Здравствуйте, - неловко начала я, «поймав» его уже выходящим из книжного магазина.
- Добрый день. Я могу Вам чем-нибудь помочь?
Чем? Неудобно с сырым материалом работать. Знала бы, что он без ума от Формулы 1 или что он на кануне читал/слышал/видел (опуститься до бытового сна?!)… Не хотелось бы так и запомниться дурой, спросившей как пройти в библиотеку. Ну у тебя же красный диплом, хватит стоять, раскрыв варежку…
- Я ищу оранжерею.… Не могли бы Вы показать мне дорогу туда? Я только день как приехала в Ваш город.
У каждого человека есть свой город, который снится ему, более или менее сохраняя свои черты. У меня тоже есть такой, я даже знаю, на каком транспорте куда добираться…
- Оранжерея? Да вот же она, - я обернулась назад и увидела прекраснейший из всех, виденных мной доселе садов. Да и что я видела в последнее время такого трепетно - волнующе - зелёного? Максимум на что я могу рассчитывать, так это на «мелькание» в городском парке или в соседском цветнике.
- Странно, что я не заметила.… Спасибо.
- Да не за что, - пожал плечами мужчина и, выйдя из магазина, пошёл дальше по улице.
Догонять его, бежать за ним? Да, в снах фантазии есть где разгуляться.… Но даже во сне есть предел абсурду. Хорошо, что он не проснулся.… Рядом притормозила машина.
- Ба! Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя! Вроде это объект С14?, - сидящего за рулём ярко-фиолетовой «Феррари» инспектор 43-два нуля чуть не выпрыгнул из машины от радости, что поймал мою подругу с поличным.
- Ты решил и сюда свой нос всунуть?
- И сюда?! Да здесь же речь идёт об открытии мирового масштаба, - и два нуля осёкся, - Впрочем, ты ничего не слышала. Я не должен был тебе говорить этого…
- Тогда и ты никого не видел.
- Идёт. Так ты подменяешь?
- Подменяю, только тс-с-с, - я приложила мизинец к губам, - Если уж дело пошло именно так, подбери мне к нему ключик, чтобы я так не прокалывалась, как с оранжереей.
- Моя работа – ругать, не подсказывать. Что ж, садись, поехали.
Два нуля был известен практически каждому сотруднику нашей компании. Пожалуй, никто так не злоупотреблял человеческой беззащитностью в снах, как он. Никто не позволял себе хулиганить в таких чудовищных масштабах, являясь во сне Джоржу Бушу и представляясь мировой совестью. В общем, два нуля не скучал, периодически заходил в сновидения к какой-нибудь манекенщице и не известным образом (ещё одна тайна мирового масштаба!) умудрялся ладить с начальством.
Объект мы догнали быстро. Он зашёл в кафе, прячась от внезапно начавшегося дождя. «Удачи!» - пожелал инспектор и сделал вид, что тронулся и на большой скорости скрылся за углом. Я вошла в кафе, все столики были заняты. Мой объект тоже стоял в нерешительности. «Прошу Вас сюда,» - пригласила нас официантка, приняв за пару. Она вела нас по крутой винтовой лестнице наверх. Мы долго поднимались, пока не вышли на крохотную круглую терраску на крыше дома. «Вы не против?», - спросил Объект, присаживаясь напротив меня. «Нет». «Жаль, что дождь заставил Вас прервать прогулку по галерее», - неожиданно произнёс он, - «Думаю. Вы не откажетесь, если я угощу Вас кофе?». Так, значит моя профессиональная пригодность в порядке. Я, улыбнувшись, отрицательно кивнула головой – мол, я не против. «Мои планы тоже несколько пострадали, я собирался зайти в близлежащий яхт-клуб к своему знакомому, полюбоваться его яхтой, узнать, скоро ли закончат внутреннюю отделку моей». Ну конечно, яхты. Как я не догадалась сразу. Довольная собой, я сделала глоточек кофе, у которого был неестественно резкий запах. Мой собеседник пошевелил носом, вдыхая бодрящий аромат, и начал таять. О, нет! Он просыпается! И как же его теперь удержать?…
- А я в общем-то ищу не оранжерею.
- Да? А что же? – удивился Объект, и его образу вернулась былая резкость.
- Вы знаете, я когда-то давно, в детстве, - начала я таким себе успокаивающем голосом сказочницы, - была в Вашем городе, и мне так запомнилась одна карусель, очень старая… Я хочу найти её. Мне показалось, что она может быть и там, - я сделала неопределённый жест рукой, как мне казалось, в сторону оранжереи, - Может быть, Вы знаете, где здесь могут быть какие-нибудь заброшенные скверы с такими каруселями?
- Блестяще… Просто блестяще. Двенадцать часов пробродить с Объектом в поисках неизвестно чего! Вы уверены, что хотите оставаться Незнакомкой?
Я внимательно посмотрела на шефа отдела Сновидений. Доцент Морфий как раз когда-то посоветовал мне не принимать близко к сердцу решение экзаменационной комиссии. В его кабинете с прозрачными стенами нас собралось пятеро: я, С14, доцент, Два Нуля и админ 14/12, который администрировал сны нашего с С14 Объекта и мог немного подкорректировать их в случае надобности.
- Каким бы ни было Ваше решение, принимая во внимание всю важность этого задания, я просил бы продолжить работу с Объектом именно Вас. Раз уж так сложилось, - Морфий посмотрел на С14 и продолжил, обращаясь уже к ней, - мы подбросим Вам другой, не менее интересный объект вместо 14/12.
Следующей ночью я работала просто в идеальных условиях. Тем более, что приблизилась к разгадке тайны инспектора Два нуля. Он действительно был большим профессионалом и знал, чем помочь занятой поиском старинного аттракциона парочке. Он постоянно был где-то рядом, командуя по микрофону админу: «Разогнать тучи!», «Обеспечить длинные пробки!», «Подожди, я думаю…. Давай-ка, уберём по трассе все бензоколонки». Я поняла, что и эта работа может быть спокойной и на редкость приятной. Чем дальше, тем более слаженно мы действовали с Двумя нулями, начали позволять себе кое-какие шуточки и потом пили кофе в офисе и разбирали работу над ошибками. И с каждым таким разбором полётов я всё охотнее выходила на временное моё задание, следя краем глаза за скользящей вслед везущему нас с Объектом трамвайчику ярко-фиолетовой «Феррари». Ведь стоило наклониться над прудом с плавающими лебедями и почувствовать, как Объект, «забывшись», обнимает меня, стараясь рассмотреть дно, как в моём наушничке раздавалось неделикатное покашливание.
- Слушай, не мешай. Видишь, ему так интереснее, - злилась я на инспектора на очередной оперативке.
- Ясное дело, - ехидничал он в ответ, - Немного жарких объятий – и будет ещё интереснее.
Месяц уже я бродила по городу с 14/12. Понятно, что о карусели мы совершенно забыли. Несколько раз я позволила поцеловать себя, пока инспектор отдавал распоряжения админу. Действительно, почему бы им ни поработать над идеальными условиями для свиданий, а не над этим открытием?
Так я наслаждалась во время ночной работы, а, выспавшись, предавалась размышлениям о том, думает ли он обо мне днём. Когда по отделу просочились слухи о том, что с недели на неделю ожидается Глюкэйнштейн, я поняла, что программа приближается к завершающей стадии. Морфий проводил мониторинг объекта лично и взволнованным голосом пригласил меня к себе по внутреннему телефону в отдел дневного мониторинга.
- Видите ли… Мы не имеем права разглашать секретную информацию Научного Совета, и потому не можем сообщить Вам, что из себя может представлять конечный результат. Открытие действительно готовится грандиозное. По правилам Вам не следует знать даже настоящего имени Объекта. Всё, что Вы видите – его спальня, его сны… Это лишь отражение его реальной жизни. Вы не можете видеть его не спящим. Таковы правила нашего отдела…, - доцент замешкался.
- И…
- Но наш мониторинг показывает, что его мыслительный процесс активизировался именно в направлении столь значимых для всех нас разработок. Вы нужны. И ему, и нам. Ему начинает хотеться спать. Он сознательно стремится к тому, чтобы заснуть и увидеть Вас снова. Опять-таки, не могу сказать как, но это тесно связанно с нашим открытием. Поэтому я прошу Вас поработать над развитием Ваших личных отношений с Объектом. Может быть, даже мелькнуть пару раз в действительной его жизни, - Служащие отдела дневного мониторинга переглянулись, - Это важно для нас всех.
Я задумалась. Всего раз мелькнуть.… Только раз, и снова стать сном. Я могла себе не признаваться и дальше, но открываемые Морфием возможности лишний раз дали мне понять, что я люблю и ненавижу это своё временное задание. Я счастлива оттого, что он и днём мечтает о встрече. Но я же сон. Меня не пощупаешь, не ощутишь. Да, мне можно рассказать все те бредни, которые все мы говорим в снах. О Любви, о счастье, о нежности. Но, проснувшись, он не найдёт меня рядом и не поцелует, сказав «Ты мне снилась». И это меня убивало.
Пообещав «вести себя прилично», я, разыскав Два нуля, отправилась на первую и последнюю реальную встречу с Объектом. Он шёл, задумавшись (мне его мысли не экранировали), по пешеходной зоне своего тихого европейского городка по пути из Университета домой и совершенно не смотрел по сторонам. Я налетела на него, и он, подхватив меня, попросту не дал мне упасть. В микрофоне послышалось шипение Двух нулей: «Хочешь с больничным загреметь?». У него оказались такие сильные руки… Я подняла глаза и посмотрела на него. Он застыл, потеряв дар речи. «Извините,» - сказала я и сделала вид, что скрылась за углом. Он ещё долго так стоял, смотря во след своему ожившему сну.
В отдел прибыл Глюкэйншьейн и другие члены Научного Совета. Дата открытия уже была известна. Мне вынесли благодарность и сказали, что проект завершат сами, а о результатах я совсем скоро узнаю из прессы. Я заперлась в своей квартирке и стала с особым остервенением варить буйабес. Взяла на себя очень много заказов и просто валилась с ног. Однажды заснула прямо в своём плетённом кресле – качалке. Мне приснилось, что я еду в экипаже по потрясающей оранжерее, и цветы японской магнолии почти касаются меня. Вокруг жужжат пчёлы, и божественное кружево невероятных, больших и влажных цветов обрамляет собой весь мой путь. Экипаж остановился, и в него сел молодой мужчина.
- Здравствуй, я знал, что ты будешь здесь, - сказал он мне немного неуверенно. И протянул ко мне руку.
- 14/12?
- Я тебя ощущаю!
12 апреля 2059 года Михаель Конеш в 27 лет изобрёл систему, позволяющий управлять человеческими сновидениями.
***
- Кофе?
На мой вопрос он кивнул головой и, сев в постели, спросил:
- Чем вчера всё закончилось, сказочница ты моя?
- Тем, чем и должно было. Ты уснул.
Мария Петрусь
25.02.2003
